Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
А.В. — Как это произошло?
О.И. — 21 сентября 1947 года Руководитель послал Катю на связь. И когда она собиралась, я еще хотела ее немного задержать. Мы жили в доме очень весело, и соревновались, кто лучше приготовит разные блюда. В тот день я приготовила печенку и говорю: «Катенька, Вы уже едете в Ходоров? Покушайте перед дорогой». А она мне отвечает: «У меня нет времени, у меня нет времени, я уже еду!» И тогда я пошла, нарвала яблок, положила ей в блузочку, которую сама сшила, и говорю: «Вот, возьмите с собой». Она как пошла и больше не вернулась. Тогда я отправилась в Ходоров, чтобы разузнать, что там произошло. Там у меня работали информаторы, которые воровали у государства сахар — они не были националистами, но не любили власть. Я к ним подошла и говорю: «Что произошло?» А они мне: «Да тут такое произошло! Здесь такая женщина была! Она застрелила москаля, и ее убили». Потом мы узнали, как было на самом деле. Катя поняла, что за ней следят и застрелила того, кто следил. Ее начали преследовать, ранили, а когда она упала, то стали бить прикладом так, что она потеряла сознание. Когда пришла в себя, то хотела отравиться, но яд не подействовал быстро, и ее спасли. Этот яд делал Любомир Полюга и он его много положил. Надо очень точно положить, чтобы была моментальная смерть, если много положить, то от этого яда еще можно спасти. Я тоже носила яд, но не успела его принять, когда меня арестовали — Бог уберег. А москали даже сделали снимок, что они Катю убили. Им это было нужно, чтобы делать провокации на допросах.
Когда я рассказала Руководителю о том, что узнала, то он сидел, как завороженный, а потом говорит: «Так умирает украинская женщина! Я ухожу. Моих ребят сейчас нет, надо, чтобы меня кто-то проводил. Пусть „Богдан“ меня отведет». У «Богдана» был, помню, большой револьвер. Я его благословила перед выходом и говорю: «Пусть тебе Бог помогает». Потом спрашиваю Руководителя: «А когда он вернется? Я же остаюсь тут с ребенком и с мамой». Руководитель говорит: «Сегодня утром он будет на станции в Рогатине. В такое-то время отходит поезд — он будет там». Я успокоилась. Ну, а когда Полюга стоял в Рогатине на станции, то шла какая-то проверка или что-то такое, и у него стали проверять документы. Он имел оружие при себе, и начал нервничать. Если бы он не нервничал, то, может быть, и не схватили бы его, а, может, они уже знали, кто он такой. Когда Полюга увидел, что его могут схватить, то выстрелил и стал убегать. Они по нему дали очередь из автомата. Полюга упал раненый, хотел застрелиться, но попал себе в руку. Лежал окровавленный, его и схватили. А я сижу дома, играю роль его жены. Приходит ко мне один мужчина и говорит: «Моя жена рожает. Где же твой молодой врач?» А я думала, что он просто опоздает немного и говорю: «Да он вышел куда-то — сейчас придет». Спрашиваю: «Какой дом? Я его отправлю к Вам». А он не идет и не идет. Уже час прошел. Я нервничаю. Люди приходят, спрашивают: «Где он?» Я вижу — уже люди с поезда возвращаются, а его нет. И тогда я говорю: «Ой, люди, тут такое было! Его забрали какие-то люди, сказали, что на ночь, и, видимо, уже уничтожили». А мне тогда говорят: «Не волнуйтесь, в соседнем селе есть раненый парень, его, наверное, взяли для раненого парня». Село не знало, что есть подполье — такая была хорошая конспирация. И додумали за меня, что случилось.
А когда все стало ясно, мы с мамой оставили эту квартиру. Руководителя я больше не видела.
А.В. — Каким Вам запомнился Шухевич?
О.И. — Это очень интересный человек. Я бы стихи о нем писала. Когда его брали, он не дал себя уничтожить, а застрелился. Они потом его сожгли и пепел рассеивали, глупые — думали, что с этим пеплом уничтожат нашу борьбу.
Очень много достойных людей погибло в те годы. Мой муж погиб через четыре года после нашей свадьбы. Остались одни доносчики! Много было доносчиков — их привозили с востока на Галичину.
Руководитель был очень веселый. Когда ребенок плакал, он говорил: «Дзвинка плачет — она хочет, чтобы ее подержали за коленку». У нее был такой свитер, с бубончиками, и он крутил бубончик перед ней.
Без Руководителя я уже вела свою жизнь иначе, скрывалась. Мой муж погиб. Между тем, как мы сбежали из дома в Княгиничах и как погиб мой муж, Руководитель меня поддерживал материально — давал немного денег. Тогда как раз менялись деньги, а у подполья были старые деньги, но приходилось стоять в очередях и по тысяче выменивать их на новые. Муж передал мне 7000 рублей, и моя подруга Марта Пашковская стояла в очереди, чтобы обменять эти деньги. А на остальные я покупала все, что могла купить, пока те деньги еще имели стоимость.
Руководитель в то время находился в селе Белогорща с Галей Дидык. Я встречалась с ней, и Руководитель знал, в чем я нуждаюсь. А когда мой муж погиб, он мне помогал. Когда муж мой еще был жив, то говорил, что очень хочет сына. Однажды он оставил мне продукты в одном доме, где жили наши люди. Вел меня в этот дом один парень. Уже начинало темнеть, когда мы подходили к дому. Видим — какие-то люди стоят под окнами недалеко от того места, где должны быть продукты. Тот, что меня вел, моментально свернул и убегает. А я говорю: «Вы должны меня подвести к месту! Чтобы люди знали, кто я». Кричу: «Что Вы!? Пан, куда Вы бежите?» А он не отзывается и бежит дальше. А люди, что под окнами стояли, ему кричат: «Пан, девушка вас зовет!» И мне это очень не понравилось. Наши ребята так не сказали бы. Могли сказать «женщина» или «подруга» или как-то иначе. А то — «девушка». Видят, что я беременная, и говорят «девушка». Это только москаль так мог сказать, что беременная — «девушка». Я пошла в дом одна, постучала. Вышел тот хозяин, который был в подчинении у моего мужа. Я ему говорю: «Слушайте, тут какие-то люди. Это Ваши люди?» А он говорит: «Нет! Никаких людей у нас тут нет!» Я ему говорю: «Стоят вооруженные люди». Он сразу бросился в дом, понял, что это провокация, говорит: «Заходите-заходите, скорее, чтобы не было видно». И сразу началась стрельба. Наши ребята выскочили из другого входа и начали стрелять по тем. Я беременная на седьмом месяце, упала на землю. Возле меня лежит какой-то худенький парень. Я говорю: «Друг, дорогой мой. Давайте будем бежать». А он говорит: «Нет, я не могу. Вы уходите, а я буду прикрывать Вам дорогу». Я говорю: «Так Вы погибнете!». А он говорит: «Это уже моя такая судьба. Главное — чтобы Вы спаслись. Спасайтесь!» Я вижу, что с ним договориться нельзя и бегу в другую комнату. Там женщины кричат и свет горит. Я кричу женщинам: «Погасите свет! Погасите!» Погасили. Но куда они будут бежать, если это их дом? Я метнулась к окну. На столе стоят вареники, я по этим вареникам… Выскочила из окна и начала ползти по-пластунски. Надо мной засветилась цветная ракета, стало светло как днем, но все в разных цветах. Я поползла вдоль дома, вдоль сарая — там, где была тень. Увидела ров — и в этот ров, в воду. Как-то выскочила из-под обстрела, выбежала на шоссе, идущее из Львова в Стрый, и думаю: «Что делать? А если меня кто-то увидит? А уже ночь — могут схватить и арестовать, а, может, еще хуже. Надо возвращаться в село». И я вернулась в село и пошла в дом одного человека, которого я знала. Он меня встретил и говорит: «Боже, я знал, что готовится облава, и не мог дать Вам знать, меня бы задержали. Вы переночуете, а мы Вам продуктов дадим, и утром поедете в Стрый». Так все и произошло — я переночевала, мне дали продукты. И на меня так подействовало это ползание, что когда я пришла на конспиративную квартиру в Громном, то сразу там и родила. Это была конспиративная квартира для Руководителя, организацией которой мы занимались еще когда жили в Княгиничах. Там жила Дарья Гусяк с мамой. Я к ним пришла и говорю: «У меня есть еще месяц до того, как родить ребенка. Хочу еще раз поехать на Стрыйщину потому, что мне там должны дать муку». Но вышло так, что я там и родила, на этой квартире. Обо мне потом говорили, что я специально пошла рожать в этот дом. А я не собиралась рожать потому, что это был восьмой месяц. И ребенок родился такой несчастный. Редко кто выживает из восьмимесячных детей. Когда он родился, я говорю: «Дайте мне молоко от коровы, которая недавно родила». Я не знала, что такому ребенку можно только воду с сахаром. Но он выжил потому, что на все была Божья воля.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
